Советская деревня глазами ВЧК НКВД Том 3-1. 3

В ходе изучения работы СО и ИНФО ОГПУ на местах комиссия Адморг-управления установила абсолютное разнообразие построения и функцио¬нирования структур этих подразделений (отделов и отделений) в краевых центрах, где находились полномочные представительства ОГПУ. «В каж¬дом ПП, — говорилось в докладной записке, — отделения выполняют функции согласно внутреннего распорядка, устанавливаемого ПП ОГПУ»17.
В результате Комиссия пришла к выводу и внесла предложения о сли¬янии аппаратов СО и ИНФО. В качестве доводов приводилось следующее:
— необходимость усиления оперативной работы «по активизирующим¬
ся контрреволюционным элементам города и деревни»;
— улучшение постановки дела политической информации;
— усиление института ответственных исполнителей;
— возможность «более глубокого изучения процессов, вызванных ре¬
конструкцией всего хозяйства страны и ответной реакции на эти процессы
контрреволюционных и антисоветских элементов»;
— расширение возможностей информационного руководства ОГПУ,
партийных и советских органов «не только по линии общего осведомле¬
ния и информации, но и на основе данных, полученных от массовых опе¬
раций и следствия»1**.
В целях выполнения указанных выше задач, устранения параллелизма и повышения оперативности и ответственности за предоставление своевре¬менной и востребованной политической информации в соответствии с при¬казом ОГПУ от 5 марта 1931 г. № 95/54 путем слияния Секретного и Ин¬формационного отделов образован Секретно-политический отдел СОУ ОГПУ19. Подписал приказ В.Р. Менжинский.
В составе СПО начало функционировать 2-е (крестьянское) отделение, функции которого, если брать объекты оперативного внимания, в полной мере соответствовали тем объектам, которые были определены комиссией Адморгупра. Правда, были сделаны некоторые уточнения. Так, в числе антисоветских партий и группировок, опиравшихся «своей основной мас¬сой на деревню», были названы правые и "левые эсеры, народные социа¬листы, трудовики, ТКП (Масловская «Крестьянская Россия» и Кондра¬тьевская*). В среде так называемой украинской «националистической контрреволюции» фигурировали украинские эсеры, социал-демократы, со¬циалисты-федералисты, укаписты, а также Всеукраинская Академия наук, а в «белорусской» — национал-демократы, эсеры, Белорусская Ака¬демия наук и белорусские вузы. Военные организации (УВО и БВО) в числе объектов оперативной заинтересованности СПО не фигурировали.
Первым шагом нового подразделения стала отмена табеля срочных до¬несений по линии ИНФО на 1931 г. Согласно новым требованиям, объяв¬ленным приказом ОГПУ от 20/25 марта 1931 г. № 141/88, информацион¬ные материалы должны были готовиться только «на основе всей суммы оперативных и следственных дел» и заключать в себе «подробную полити¬ческую оценку объектов и представлять исчерпывающую характеристику оперативных мероприятий, проведенных аппаратами СПО»20. В преамбу¬ле приказа отмечалось, что предоставляемые с мест материалы должны
* В СПО имели в виду, что зарубежная партия «Крестьянская Россия», созданная в 1921 г. (лидер эсер С.С. Маслов), с 1927 г. стала называться Трудовой крестьянской пар¬тией — «Крестьянской Россией». Ученый-аграрник Н.Д. Кондратьев на процессе в Москве по так называемому делу «ТКП» проходил как один из лидеров этой партии.
52

были быть «максимально сжатыми», а наличие табеля не должно сковы¬вать инициативу местных работников по предоставлению наиболее акту¬альной и заслуживающей внимания информации. Вместе с тем формы и виды информационных документов оставались фактически прежними, только несколько сокращенными, в том числе и по срокам их предостав¬ления в центр. Так, телеграфные донесения и внеочередные донесения по почте касались тех же проявлений (массовые выступления, деятельность антисоветских организаций и групп, перебои в снабжении населения и факты поджогов в колхозах и совхозах), но внеочередные донесения сле¬довало предоставлять в дополнение к телеграфным, давая в них характе¬ристику происшествий, причины явления, и сообщать о принятых органа¬ми ОГПУ мерах по их предупреждению и пресечению.
Вся работа по анализу материалов с мест концентрировалась во 2-м от¬деле СПО, который, как и хотели проверяющие из Адморгуправления, со¬бирал информацию преимущественно по деревенским вопросам. Предлага¬лось готовить докладные записки 2 раза в год — к 3 января и 3 июля, как итоговые по работе в деревне; 2 раза в год — к 3 апреля и 3 октяб¬ря — по колхозам, МТС, органам Колхозцентра и Наркомзема; 2 раза в год в разные сроки — по националистам, казачеству, интеллигенции, уча¬щимся школ и вузов, красным партизанам, по армейскому окружению, совхозам и низовому советскому аппарату.
Сохранились и такие виды документов, как спецсводки. В частности, по посевной кампании и хлебозаготовкам, обслуживанию кулацких посел¬ков 3-й категории и ссылки, лесозаготовок и лесосплава (в плане «классо¬вой борьбы», выражавшейся в кулацкой агитации и в виде отказа от ра¬боты) — без определения конкретных сроков предоставления материалов, а только согласно особым указаниям. В такие же сроки следовало направ¬лять сводку о ходе и итогах перевыборов в советы.
2 апреля 1931 г. во все ПП ОГПУ, в ГПУ Татарской и Башкирской АССР и Якутский облотдел была направлена почтотелеграмма СОУ № 113/СПО «О недочетах в представляемых сводках органами СПО ОГПУ». В ней отмечалось, что реорганизация преследовала цель перестро¬ить всю работу, в том числе и информационную. «СПО продолжает по-прежнему получать информацию, — говорилось в почтотелеграмме, — лишь «фотографически» отображающую ход кампаний и настроения насе¬ления»21. Авторы документа сетовали, что информация базировалась ис¬ключительно на самотеке донесений массового осведомления и не содер¬жала, как правило, никаких данных о принятых на местах мерах первич¬ными организациями и самими аппаратами СПО. Например, как отмеча¬лось, совсем не было данных об устранении недочетов в ходе кампаний, отсутствовали сведения о действиях местных властей для прекращения массовых перегибов и тому подобных проявлений. СПО захлебывался в полученных с мест «обширных и разрозненных материалах», которые не отличались конкретикой, позволявшей аналитикам в центре судить о мас¬штабности явлений в регионе, о степени остроты и распространенности тех или иных отрицательных проявлений, которые имели место в ходе сельскохозяйственных кампаний и отражались на настроениях крестьян. Местные органы критиковались за непоследовательность при изложении событий, так как информация предоставлялась как бы заново, без учета происшедших изменений, без увязки фактов с предыдущей информацией.
В связи с этим к содержанию информационно-политических сводок и докладных записок предъявлялись требования более широкого использо-
53

вания оперативных данных, а также материалов следствия по ликвидиро¬ванным контрреволюционным организациям, группировкам и отдельным антисоветским элементам. Существенно, что в этом документе после кри¬тики информационных материалов бывшего Информационного отдела, вновь зазвучали призывы к анализу явлений и фактов. Например, указы¬валось, что СПО ПП следует «сопровождать сводки своими выводами о не¬обходимых, конкретных мерах к устранению недостатков в ходе кампа¬ний или отрицательных настроений». При этом, правда, отмечалось, что следовало непременно указывать на меры по устранению недостатков, принятых на месте партийными, советскими и чекистскими органами. Для наглядности был назван один пример по перегибам, которому стоило следовать. Он выглядел так: «арестован, сельсовет распущен, незаконно изъятое имущество возвращено, перегибщик предается суду, исключен из партии и т.п.»22.
Понятно, что всякая ломка налаженной работы не могла не сказаться на данном направлении оперативной деятельности ОГПУ, на психологии сотрудников, отвечавших за информацию. Например, СПО ощутил пере¬бои с получением материалов, задержки исполнения даже специальных запросов по линии информации, в частности, по такому главному вопро¬су, как освещение посевной кампании. В центре это почувствовали и поэ¬тому 25 апреля 1931 г. Г.Г. Ягода подписывает срочную телеграмму № 304 во все ПП ОГПУ, в ГПУ Башкирии, Татарии и Якутии по поводу «ослабления информационной работы». В телеграмме органы ОГПУ на местах предупреждались, что «слияние ИНФО и СО предполагает не ос¬лабление, а усиление, углубление информационно-сигнализаторской рабо¬ты»23. Местные подразделения нацеливались на четкое и бесперебойное освещение весенней посевной кампании 1931 г. СПО подготовил и разо¬слал 22 мая 1931 г. телеграмму СОУ ОГПУ № 382 во все полномочные представительства ОГПУ с требованием о предоставлении к 15 июня по¬дробных докладных записок о фактическом состоянии животноводческой проблемы и реальных перспективах ее развития. Записка должна была содержать обязательную увязку развития животноводства в регионе с кор¬мовой проблемой и мероприятиями в этой области местных органов. При подготовке документа следовало использовать в качестве основного источ¬ника оперативные данные, а официальные материалы трестов только для общей ориентировки24.
Такое же беспокойство ОГПУ вызвало недостаточное освещение поло¬жения с севом хлопка в южных регионах СССР. 31 мая 1931 г. телеграм¬мой № 359 по линии СОУ Г.Г. Ягода и Е.Г. Евдокимов потребовали от полномочных представителей в Ташкенте, Алма-Ате, Тифлисе, Ростове-на-Дону и Саратове, а также от ГПУ Украины и Крыма принятия по че¬кистской линии всех необходимых мер по освещению хода сева хлопка. В этих целях указанные органы ОГПУ обязывались записками по прямому проводу, вне всякой очереди, подробно информировать центр о положении с севом этой важной стратегической сельскохозяйственной культуры; в частности, интересовали причины невыполнения заданий, обеспеченность хозяйств водоснабжением, семенами, инвентарем и рабочей силой, настро¬ения хлопководов, продовольственное снабжение, соблюдение контрактов, заключенных с государственными органами, и другие вопросы25.
Накануне во все полномочные представительства ОГПУ, в том числе в органы ОГПУ Средней Азии, Казахстана, Закавказья и Крыма, направля¬лась телеграмма от 24 мая 1931 г. № 383, согласно которой к 3 июля тре-
54

бовалось сообщить о готовности хозорганизаций, обслуживающих село, к уборке урожая всех культур. При этом важная роль отводилась проверке готовности к уборке урожая оперативными методами, путем направления работников в эти хозяйства. Им следовало обращать внимание на обеспе¬ченность уборочной кампании рабочей силой и уборочными машинами, на состояние техники и подготовку хранилищ, на роль МТС во всех этих ме¬роприятиях26.
Важное место в работе органов ОГПУ того времени отводилось органи¬зации широкомасштабных мероприятий по выселению кулаков и их семей, по контролю за состоянием спецпоселений, за настроениями и дей¬ствиями ссыльных и высланных. В указаниях ОГПУ содержались четкие и выверенные по намеченным заранее планам даты проведения этих акций, называлось количество высылаемых, которые должны были на¬сильственно эвакуироваться из конкретных мест в отдаленные районы СССР. Распоряжения отличались лаконичными указаниями о «телеграф¬ном сопровождении» мероприятий, требованиями срочного информирова¬ния обо всех эксцессах в ходе операций, о решении ведомствами, местны¬ми органами власти и хозяйственными организациями задач по размеще¬нию, трудоустройству и быту спецпоселенцев.
В конце 1931 г. СПО решил упорядочить информацию, которая хлы¬нула в центр вследствие самого активного участия органов ОГПУ в меро¬приятиях по ликвидации кулачества как класса. В табеле срочных доне¬сений Отдела утверждалось, что значительное число докладных записок и спецсводок будет отменено. При этом отмечалось, что наличие табеля не должно сковывать инициативу местных органов и не следовало осущест¬влять информирование центра исключительно в рамках этого докумен¬та27. Основным информационным документом, имеющим «особо актуаль¬ное значение», называлась т.н. декадная оперативная сводка, которая была призвана «систематически и последовательно отражать все важней¬шие проявления антисоветской и контрреволюционной деятельности» и оперативные мероприятия, намечаемые и проводимые СПО ПП ОГПУ и его местными органами. Декадная сводка стала основным документом от¬четности по линии СПО, а главное — должна была представлять «харак¬теристику общеполитических сдвигов» в настроениях всех слоев населе¬ния. Отмечалось, что эту часть документа следовало кратко иллюстриро¬вать фактическими материалами о прохождении хозяйственно-политичес¬ких кампаний на селе. В этих целях каждую декаду предусматривалось также приложение спецсводок или внеочередных сообщений о террорис¬тических актах, поджогах, массовых выступлениях, волынках и листов¬ках.
Декадная оперативная сводка от всех ПП готовилась 1 раз в декаду — к 10, 20 и 30 числам каждого месяца. Это имело место в практике ИНФО и ранее, телеграфные донесения и внеочередные донесения через фельд¬связь содержали информацию по фактам острых антисоветских проявле¬ний на селе и в «кулацкой ссылке»: погромы и поджоги в колхозах, сов¬хозах и общественных организациях; длительные перебои в снабжении деревень; крупные происшествия; наличие листовок антисоветских пар¬тий и т.д. Копии антисоветских документов, направлявшиеся при внеоче¬редных донесениях, нередко прикладывались к сводкам, справкам и дру¬гим информационным документам СПО.
Несмотря на сокращение количества и изменение форм информацион¬ных документов, значительная часть из них осталась прежней, но теперь
55

больший акцент был сделан на информации о положении дел в социалис¬тическом секторе сельского хозяйства.
Табель донесений предусматривал подготовку на местах в определен¬ные сроки следующих спецсводок: о подготовке и ходе важнейших хозяй¬ственно-политических кампаний на селе (перевыборы советов, посевные, заготовки урожая); о колхозном строительстве (динамика коллективиза¬ции, недочеты в политических настроениях колхозников и единолични¬ков) — 2 раза в месяц, к 1 и 16 числу, а Северный край, Средняя Азия, Закавказье и Дальневосточный край — 1 раз в месяц, к 16 числу; спец¬сводки о совхозном строительстве (состояние, политические настроения рабочих и административно-хозяйственного персонала) — 1 раз в месяц, к 5 числу, о положении в национальных регионах — к 15 числу.
Сохранился и такой вид информационного документа, как докладные записки, которые составлялись по секторам сельского хозяйства, по сель-хозцентрам, вузам и научным институтам. Они готовились 1 раз в 3 меся¬ца — к 10 февраля, 10 мая, 10 августа и 10 сентября с приложениями-таблицами. Последние могли содержать сведения о массовых выступлени¬ях в социалистическом или индивидуальном секторах сельского хозяйст¬ва, по видам выступлений и результатам их ликвидации, по забастовкам в совхозах, по случаям террора, распространения листовок и воззваний.
В связи с тем, что в табеле срочных донесений, объявленном приказом ОГПУ от 29 декабря 1931 г. № 799/432, выпадал, как было записано, «по техническим причинам» пункт об отчетности по МТС, из центра на места была направлена почтотелеграмма от 5 февраля 1932 г. № 124/СПО. Она предусматривала, что все ПП и органы национальных республик обязыва¬лись составлять спецсводки по МТС, которые в 2-х экземплярах следовало направлять в ОГПУ к 10 числу марта, мая, июня, сентября, ноября и ян¬варя, а в промежутках к тому же 10 числу — из Казахстана, Средней Азии, Закавказья, Крыма, Башкирской и Татарской АССР. В этой спец¬сводке, — как указывалось в почтотелеграмме СПО, — следовало «по¬дробно освещать роль МТС в социалистической реконструкции сельского хозяйства, вскрывать все недочеты из практической деятельности МТС, выявлять политические группировки среди работников — особенно специ¬алистов МТС»28_
За № 269/СПО 16 марта 1932 г. ОГПУ направило на места циркуляр, который по содержанию и срокам подводил итоги предоставления инфор¬мации в Секретно-политический отдел в предшествующем году. Аналити¬ками центра были отмечены некоторые факты неисполнительности со сто¬роны местных органов. Например, докладные записки по эсерам на 10 февраля не представило ни одно ПП; по сельхозцентрам — все, кроме ПП по Северо-Кавказскому краю и Центральной Черноземной области; по сельскохозяйственным вузам — только часть полномочных представи¬тельств. Было указано, что спецсводки о политическом состоянии «кулац¬кой ссылки» нерегулярно высылает ПП по Восточно-Сибирскому краю, по красным партизанам — так же ПП ВСК, а также по Дальне-Восточному краю и Западно-Сибирскому краю, а ПП СКК и ПП Урала — не высылает их вовсе. Что касается спецсводок о колхозном строительстве, то ПП по Ивановской Промышленной области, Западной области, СКК, ГПУ БССР и ГПУ УССР направляли документы нерегулярно и не придерживались установленных приказом сроков29.
Приказом ОГПУ от 20 декабря 1932 г. № 1176/с при объявлении табе¬ля срочных донесений СПО на 1933 г. табель предшествующего года отме-
56

нялся. Но в сущности, в целом сохранялись принципиальные подходы к документам, которые составлялись местными органами в ходе информи¬рования центра по проблемам советской деревни. Отменялись некоторые докладные записки и спецсводки, но основные, характеризующие ход колхозного и совхозного строительства, коллективизацию сельского хо¬зяйства, должны были составляться. Так, полностью сохранялись ежеме¬сячные декадные оперативные сводки и внеочередные и телеграфные до¬несения. Спецсводки по главным кампаниям на селе (перевыборы советов, посевные и уборочные) могли предоставляться в сроки по усмотрению полномочных представительств, причем упор в подаче информации опять делался на большей конкретике. В зависимости от региона спецсводка о колхозном строительстве составлялась один раз в месяц ко 2 или 16 числу, где предлагалось отражать динамику коллективизации, главные недочеты при организации колхозов, освещать настроения сельского насе¬ления.
Относительно спецсводок по совхозам, то они могли готовиться реже колхозных, т.е 1 раз в три месяца, к 5 числу, а спецсводки по «кулацкой ссылке» — 1 раз в месяц, к 7 числу. В приказе отмечалась необходимость подготовки в спецсводках информации по бывшим красным партизанам, которую следовало направлять в центр 1 раз в три месяца. Все виды доку¬ментации должны были готовиться на местах на основе «всей суммы» оперативных и следственных материалов, находившихся в распоряжении СПО ПП3°.
На основании решения январского Пленума ЦК ВКП(б) о создании чрезвычайных органов партии в виде политотделов МТС и совхозов, 25 января 1933 г. был подписан приказ ОГПУ № 0017 об учреждении в них должности заместителя начальника политотдела по работе ОГПУ31. При назначении на эту должность специально указывалось, что кандидат должен быть ответственным работником органов Госполитуправления, «вполне политически подготовленным коммунистом», с большим стажем оперативной работы; предусматривался также тщательный отбор помощ¬ников начальников политотделов из числа кадровых сотрудников ОГПУ. Полномочные представительства, на территории которых создавались политотделы, должны были немедленно выделить на этот участок работы своих сотрудников, чьи кандидатуры утверждались в центре, а сами пол¬номочные представители несли за них персональную ответственность. Так как вопрос о введении института заместителей начальников политотделов МТС, по-видимому, был предрешен ранее, еще до январского Пленума, уже 28 декабря 1932 г. Г.Г. Ягода подписывает приказ о командировании работников ОГПУ на МТС, в частности, в распоряжении ГПУ УССР (Одес¬ская и Днепропетровская области) и ПП ОГПУ Северного Кавказа, соот¬ветственно, в количестве 42 и 30 человек32, а 7 января 1933 г. дополни¬тельно еще 16 человек33. Среди персонально названных в приказе сотруд¬ников преобладали слушатели Высшей пограничной и Центральной школы ОГПУ. Из их числа были назначены: 10 — на должности началь¬ников, заместителей и помощников начальников отдела, 13 — уполномо¬ченными и 3 — инспекторами. Впоследствии были организованы курсы по подготовке заместителей начальников политотделов. Использование молодых работников на этом участке в дальнейшем заставило руководство ОГПУ, а затем и НКВД, оказывать им помощь и осуществлять особые меры по контролю за их работой.
57

Согласно приказу от 25 января 1933 г., все указанные выше сотрудни¬ки ОГПУ, командированные или отобранные на местах, по линии своего ведомства непосредственно подчинялись начальникам ПП, облотделов или оперсекторов ОГПУ. В их оперативную задачу входила борьба с контрре¬волюционными проявлениями в МТС, на территориях обслуживаемых совхозов и колхозов (группировки, вредительство, саботаж, хищения, ак¬тивные кулацкие и другие антисоветские элементы). Чекисты, работав¬шие в МТС и совхозах, считались мобилизованными партией «на передо¬вые позиции борьбы с классовым врагом, пытающимся дезорганизовать социалистическое хозяйство в деревне»31*.
В интересах «систематической связи» заместителей начальников политотделов МТС и совхозов с ОГПУ, в соответствии с приказом от 3 февраля 1933 г. № 0045, они получили право непосредственного обра¬щения в центр путем предоставления ими напрямую, а в копиях — в ПП или облотделы ОГПУ — декадных писем. В этих документах от них тре¬бовалось в краткой форме сообщать руководству о наиболее принципиаль¬ных вопросах политико-экономического состояния МТС, о деятельности машинно-тракторных станций и обслуживаемых ими совхозов и колхозов. Правами на арест они не обладали, его мог санкционировать начальник оперсектора ОГПУ и выше.
Чтобы предотвратить возникновение недоразумений во взаимоотноше¬ниях с начальниками политотделов, совместным циркуляром (ОГПУ и Политуправления Наркомзема СССР) от 3 февраля было разъяснено, что заместители по линии ОГПУ выполняют поручения своего непосредствен¬ного руководства и информируют о политическом и хозяйственном состоя¬нии совхозов, МТС и обслуживаемых колхозов35.
8 марта 1933 г. СПО выпустил краткий обзор сообщений о фактах са¬ботажа и срыва весенней посевной кампании со стороны «контрреволюци¬онных кулацких элементов» в ряде районов страны; приводились приме¬ры дезорганизации тракторного парка, плохой подготовки его к весеннему севу и вредительского ремонта, срыва занятий на курсах трактористов при МТС, агрономических мероприятий и засыпки семенного фонда, ис¬требления конского поголовья, совершавшегося проникшими в МТС и МТМ «кулацкими и другими контрреволюционными элементами»36. 19 марта обзор циркулярно был разослан на места. В документе особо от¬мечалось, что многие заместители начальников политотделов занялись описанием, «фотографированием событий», проявив непонимание основ¬ной их задачи — активной борьбы с контрреволюцией, энергичным устра¬нением выявленных недочетов и прорывов. Чекисты, работавшие на селе по линии МТС и совхозов, обязаны были организовать строгую охрану имущества автопарков, конского поголовья, сельхозинвентаря и семенных фондов, следить за противопожарной безопасностью, выявлять и доби¬ваться принятия решительных мер против «организаторов саботажа сева». Борьба за успешный сев была объявлена как острейшая политичес¬кая задача органов ОГПУ37.
В 1933 г. по инициативе СПО ОГПУ были внесены изменения в сроки отчетности. Декадный срок предоставления отчетов в виде писем замести¬телей начальников политотделов был отменен. Циркуляром ОГПУ от 22 июня 1933 г. № 83/СПО устанавливалось следующее: Украина, ЦЧО, СВК должны были представлять письма к 5 и 20 числу каждого месяца; Урал, ЗСК, ВСК, СКК, Западная область, Белоруссия и Средняя Азия — 10 и 25 числа; МО, ЛВО, Северный край, ДВК, Горьковский край, ИПО,
58

Закавказье, Башкирия, Казахстан, Татария и Крым — 15 и 30 числа38. Так как отчетность по линии СПО была отменена, то свои коррективы по информации заместителей начальников политотделов совхозов внесло и Экономическое управление ОГПУ. 21 июля 1933 г. за подписями замести¬теля председателя ОГПУ Я.С. Агранова и начальника ЭКУ ОГПУ Л.Г. Миронова на места был направлен циркуляр № 93/ЭКУ, который ус¬танавливал удобные для этого управления сроки: Украина, СКК и НВК — 5 и 20 числа каждого месяца; СВК, Урал, ЗСК, ВСК, Северный край — 10 и 25; Казахстан, ЦЧО, Западная область, Башкирия, Татария, БССР, Крым, МО, ДВК, ИПО, Средняя Азия, Закавказье — 15 и 2039.
В июне 1933 г. две почтотелеграммы СПО на места предписывали сооб¬щить сведения о вступлении и выходах из колхозов, а также о результа¬тах чистки коллективных хозяйств. В связи с этим уполномоченные политотделов должны были представить декадные письма, в которых по месяцам отразить данные о вступлении и выходе из колхозов в период ве¬сенней посевной, выделяя при этом особо, как указывалось в документе, «пораженные, колхозы, районы». Полномочным представителям следова¬ло дать сводную информацию по краю или области к 26 июня 1933 г. Что касается данных о «чистке колхозов, аппаратов МТС и МТМ», то она ка¬салась всех крестьян и других сельских жителей, уличенных в разложен-ческой деятельности, хищениях, нарушениях трудовой дисциплины и т.д. В их числе назывались кулаки, середняки и бедняки, торговцы, бывшие помещики, полицейские, деклассированные и уголовные элементы. Замес¬тители начальников политотделов по линии ОГПУ обязывались сообщать эти данные в очередном письме, но не позже 10 июля, а начальники СПО полномочных представительств дать сводные данные по краю или области к 25 июля 1933 г.40
Летом 1933 г. серьезной проблемой для спецслужбы и милиции стали участившиеся факты самосудов в деревне над расхитителями колхозного и других видов «социалистической собственности», а также имущества крестьян-единоличников. При этом были установлены факты, когда кула¬ки были инициаторами расправы толпы над коммунистами и колхозными активистами по ложным обвинениям их в воровстве. В ряде случаев само¬суды над колхозниками и единоличниками проходили при участии пред¬седателей сельсоветов и колхозов. В связи с этим работники ОГПУ и ми¬лиция, в соответствии с приказом от 26 июля 1933 г. № 00259, обязыва¬лись всеми имеющимися средствами пресекать такие явления, а о приня¬тых мерах и их результатах систематически информировать СПО и ГУРКМ в декадных оперативных сводках41.
В летний период особенно остро встали проблемы хищения хлеба, а во¬прос о хищениях в МТС возникал еще весной этого же года. Выполняя задачи, поставленные в постановлении ЦК ВКЩб) и СНК от 24 мая 1933 г. об организации уборки зерновых хлебов, ОГПУ подготовило спе¬циальный приказ от 9 июля того же года, который был адресован во все местные органы, от заместителей начальников политотделов МТС и совхо¬зов до полномочных представителей ОГПУ, и в органы Госполитуправле¬ния союзных республик. Была поставлена задача использовать все спосо¬бы защиты колхозно-совхозного урожая по всему пути прохождения хлеба, от уборки с полей до приемного пункта или элеватора. Одновремен¬но указывалось на запрещение массовых арестов в деревне, что соответст¬вовало специальной инструкции ЦК ВКЩб) и СНК СССР от 8 мая 1933 г. В качестве наказания за хищения предлагалось возбуждение дела по
59

этому факту и рассмотрение его в двухнедельный срок в судебных трой¬ках при ПП ОГПУ. Крайняя, высшая мера за хищения должна была в обязательном порядке согласовываться и утверждаться на Коллегии ОГПУ.
О борьбе с хищениями в деревне следовало высылать в ЭКУ ОГПУ до¬кладные записки, начиная с 15 июля, 1 и 15 числа каждого месяца42. Но уже совсем скоро в приказе ОГПУ от 14 июня 1933 г. № 00249 было сде¬лано уточнение, что на судебные тройки и Коллегию ОГПУ следует выно¬сить дела о хищениях, которые могли быть связаны с серьезными эксцес¬сами и преступлениями, например, сопровождавшиеся насилием, массо¬выми выступлениями, террористическими актами и поджогами. Все ос¬тальные дела о хищениях требовалось направлять в народные, краевые и областные суды в общем порядке43.
Вопросы борьбы за урожай постоянно находились в поле зрения ОГПУ. Если раньше причины голода и возникающие сложности в успешном про¬ведении посевных и хлебозаготовок объяснялись подрывной деятельнос¬тью кулачествл, вредителей из числа чиновников, специалистов и ученых, то после ликвидации кулака нужны были другие аргументы. В директи¬вах ОГПУ на места весь 1933 г. и с самого начала 1934 г. стали указывать на тех, кто тормозил развитие социалистических начал в сельском хозяй¬стве. Среди них называли крестьян, попавших под влияние «недобитых» кулацких элементов, членов антисоветских партий и групп, занявших «тихой сапой» должности в местных советах, низовом советском аппара¬те, в кооперативах, в правлениях колхозов и совхозов и в самих МТС. Ру¬ководство ОГПУ требовало от местных органов контроля за этими тенден¬циями и явлениями, вскрытия недостатков, а главное — выявления тех лиц, которые непосредственно были замечены в подобных антисоветских действиях.
В начале 1934 г. Г.Г. Ягода выступил на совещании полномочных представителей, начальников управлений и отделов ОГПУ. Он распекал чекистов за то, что они плохо читают и прорабатывают приказы, которые пронизаны требованиями перехода «на конкретную борьбу и работу». Осо¬бенно досталось тем руководителям, которые, в отличие от центра, состав¬ляли объемные отчеты, а ОГПУ, как он заметил, «пишет, но мало». Когда речь зашла о государственных комиссиях по оценке урожайности, упомя¬нутой в одном из местных отчетов, где прозвучала резкая критика в адрес В.М. Молотова, под чьим руководством урожайность подсчитывалась с каждого гектара пашни, а не в закромах, то Ягода назвал подобную оцен¬ку «крупной политической ошибкой». Руководитель ОГПУ в докладе по¬дробно рассуждал об эволюции враждебных власти групп и отдельных граждан. «Контрреволюция выросла и она ухищряется по-иному, — гово¬рил он, — нежели тогда, когда мы боролись с ней на улице»44. При этом он заметил, что контрреволюция 1928 и 1929 гг. отличается от контррево¬люции 1931 и 1932 гг. «С нашим ростом росла контрреволюция и ее формы. И относительно восстаний — уже не то; на сегодняшний отрезок времени мы их не имеем», — сказал Ягода собравшимся45. По мнению руководителей ОГПУ, чекисты увлеклись поисками организаций, в про¬граммах которых был террор. Он призвал при оценке враждебных органи¬заций устанавливать их идеологию. «Идите с корня вверх», — советовал он. Было сказано и о подаче руководству информации, в частности, об имевших место разногласиях отделов, по чьей линии шли сводки. Г.Г. Ягода назвал это «мышиной историей»46.
60

Позднее система информирования о кампаниях на селе в ОГПУ, а затем в НКВД СССР, постоянно корректировалась как по содержанию, так и по срокам предоставления отчетности. Так, циркуляром ОГПУ № 8 от 12 января 1934 г. по поводу подготовки к весенней кампании был особо выделен вопрос о готовности тракторов и других машин, а также лошадей («живого тягла») к посевной. Содержалось также требование, чтобы в сообщениях с мест большее внимание уделялось выпуску запас¬ных частей, обеспеченности горючим, а также информации о падеже ло-шадей^и заготовке для них кормов. О конкретных результатах всех меро¬приятий в этих вопросах следовало докладывать записками по прямому проводу, а заместители начальников политотделов по МТС и совхозам — пятнадцатидневными письмами. Аналогичная почтотелеграмма СПО и ЭКУ ОГПУ направлялась на места в связи с решением СНК от 14 мая 1934 г. о мероприятиях по обеспечению уборочной кампании сельхозма¬шинами, запасными частями и материалами 21 мая за № 3747.
В связи с тем, что в УССР, на Средней Волге, в Саратовском крае и в Татарии были выявлены факты принуждения крестьян к сдаче хлеба в кооперативы, СПО ОГПУ в почтотелеграмме от 20 февраля 1934 г. № 12 потребовал от всех руководителей местных органов, включая заместите¬лей начальников политотделов МТС, принять меры по прекращению пере¬гибов и злоупотреблений. Обо всех угрозах и репрессиях следовало инфор¬мировать центр внеочередными донесениями, причем предписывалось обязательно сообщить о привлечении виновных к суду48.
На время весенней посевной кампании почтотелераммой ОГПУ от 19 марта 1934 г. № 20 устанавливался новый порядок информации по линии СПО. Так, на период посевной с 1 апреля по 1 июня отменялись двухнедельные письма заместителей начальников политотделов по МТС и совхозам, а вместо них вводились пятидневные спецсообщения, которые поступали в адрес СПО, в ПП и оперативные сектора на местах. Причем имелось уточнение, что все ПП 1 раз в 3 дня направляют спецсообщения о ходе этой кампании по почте, а ПП ДВК, ВСК, ЗСК, Казахстан, Средняя Азия, Свердловская и Челябинская области, Закавказье и Якутия — по прямому проводу. В особо важных и экстренных случаях информация могла поступать в виде кратких телеграфных донесений49. Относительно формы и содержания в почтотелеграмме особо отмечалось, что «сообще¬ния должны быть краткими, отражать важнейшие моменты в ходе сева, вскрытые прорывы, их причины и виновных, принятые меры и конкрет¬ные результаты по борьбе с контрреволюцией»50.
В 1934 г. кадровые аппараты ОГПУ контролировали работу и органи¬зацию новых курсов по подготовке помощников начальников политотде¬лов МТС и совхозов. Эти курсы существовали при ПП ОГПУ. Помимо спе¬цифических чекистских дисциплин и военного дела, слушатели изучали общественно-политические науки, вопросы механизации сельского хозяй¬ства, а также осваивали технику. Так, приказом ОГПУ от 2 апреля 1934 г. оперативные сотрудники СПО, ЭКУ, ПП и оперсекторов, мобили¬зованные в деревню, в течение четырех месяцев должны были овладеть управлением трактора и изучить мотор. Следует отметить, что в 1933— 1934 гг. основные задачи информирования были возложены на уполномо¬ченных ОГПУ при МТС51.
С образованием Народного комиссариата внутренних дел (НКВД) СССР, в его состав на правах отделов Главного управления госбезопаснос¬ти (ГУГБ) вошли Секретно-политический и Экономический отделы. При-
61

казом № 1 от 19 июля 1934 г. за подписью зам. наркома Г.Е. Прокофьева о борьбе с незаконной торговлей хлебом в ЭКО ГУГБ к 10 и 25 числам ежемесячно все местные органы НКВД обязаны были делать соответст¬вующие донесения. В этих информационных документах следовало указы¬вать количество отобранного хлеба; арестованных перекупщиков и спеку¬лянтов; привлеченных крестьян; приговоры судов. Операция, судя по до¬кументам, осуществлялась следующим образом. Милиция следила на ба¬зарах за привозом колхозниками и единоличниками зерна и муки, отби¬рала его и по квитанциям передавала в пункты Заготзерно. Вся процедура в соответствии с приказом должна была проводиться без грубостей, но ин¬формация о личности продавца зерна должна быть обязательно направле¬на для профилактики в правление колхоза и в сельсовет. Выявленные случаи привоза зерна нередко рассматривались в товарищеских судах, а дела на задержанных перекупщиков и спекулянтов — в народных судах. Согласно приказу, торговля хлебом, а также закупки его потребительской кооперацией по всему Союзу, кроме ДВЕ и восточной части ВСК, прекра¬щались с 15 июля52.
В соответствии с действующими установками руководства Секретно-по¬литический отдел ГУГБ НКВД почтотелеграммой от 22 сентября 1934 г. N° 38216 потребовал от местных органов тщательных расследований и привлечения виновных за издевательства над колхозниками со стороны «чуждых элементов». Такая форма борьбы с колхозным строем «классово¬го врага» была отмечена в директиве в отношении лиц, как сказано, «про¬лезших в руководство колхозов и МТС»5^.
О новой тактике контрреволюции на селе сообщало циркулярное пись¬мо НКВД от 15 октября 1934 г. № 21/СПО «О работе в деревне». За под¬писью зам. наркома Я.С. Агранова циркуляр направлялся наркомам со¬юзных республик, начальникам У НКВД автономных республик, краев и областей, а также начальникам секторов НКВД. В письме говорилось, что новая тактика классового врага предполагает маскировку под советских людей, а колхозы используются для консолидации антисоветских сил. По мнению авторов, проникшие в руководящие органы кулаки агитируют крестьян восстанавливать индивидуальные хозяйства в ущерб колхозно¬му, захватывать земли под индивидуальные посевы, разводить сады и ого¬роды. Отмечалось, что в семьях некоторые ее члены только номинально числятся в колхозе, так как основное внимание уделяют приусадебным участкам, причем некоторые при этом имеют в индивидуальном пользова¬нии до 2—3 га полевой земли. Органы НКВД фиксировали рост использо¬вания наемного труда, особенно в Средней Азии и Казахстане, факты ос¬вобождения единоличников от общественных обязанностей. В частности, приводился пример обследования 93 селений в 17 районах Горьковского края, показавшего, что все обязанности по селам несли только колхозы. Органы на местах критиковались за малосодержательные и поверхност¬ные материалы и обязаны были об исправлениях всех ошибок направлять сообщения личными письмами54.
Представленные в данном томе информационные материалы и норма¬тивные документы отражают не только положение в деревне, но свиде¬тельствуют об эволюции этой стороны деятельности спецслужбы на протя¬жении пяти лет. Как видно из вышесказанного, ломка общественных от¬ношений в деревне сказалась и на содержании, и на форме документов. Поиски оптимального подхода привели к возникновению некоторой хао¬тичности в подаче информации, особенно в плане анализа событий и явле-
62

ний. Но, на самом деле, стоя на пороге новой эпохи — эпохи «большого террора» — партия и государственная власть не хотели слышать объек¬тивной информации, а хотели иметь конкретные факты и оценки, свиде¬тельствующие об обострении борьбы социальных групп и ужесточении противостояния в обществе.
В. Виноградов
1 Цит. по: Меньшевистский процесс 1931 г.: Сборник документов. Кн. 1. М.,
1999. С. 5.
2 См.: там же. С. 6.
3 См.: ЦА ФСБ РФ. Ф. 2. Оп. 8. Д. 22. Л. 8287.
4 См.: примечание № 52 в сб.: Трагедия советской деревни... Т. 2. М., 2000.
С. 822.
5 Советская деревня глазами ВЧК—ОГПУ—НКВД... Т. 2. М., 2000. С. 7.
6 См.: ЦА ФСБ РФ. Ф. 66. Оп. 1-т. Д. 88. Л. 52, 54—Ь6.
7 См.: там же. Ф. 2. Оп. 7. Д. 836. Л. 1316; Ф. 66. On. la. Д. 19. Л. 29—31об.
8 См.: там же. Оп. 9. Д. 24. Л. 311.
9 См.: там же. Ф. 66. Оп. 1-т. Д. 88. Л. 7—9.
10 См. там же. Оп. На. Д. 21. Л. 44.
" См. там же. Ф. 2. Оп. 9. Д. 24. Л. 25, 26.
12 См. там же. Ф. 66. Оп. 1-т. Д. 88. Л. 5.
!* См. там же.
14 См. там же. Ф. 2. Оп. 2. Д. 16. Л. 5.
!5 СМ. там же. Оп. 9. Д. 24. Л. 187.
!б См. там же. Ф. 66. On. la. Д. 21. Л. 387—388.
17 Там же. Ф. 2. Оп. 9. Д. 24. Л. 193.
18 См. там же. Л. 188, 200, 230.
« См. там же. Ф. 66. Оп. 1-т. Д. 3. Л. 2—3.
20 См. там же. Оп. 1. Д. 211. Л. 1.
21 См. там же. Ф. 66. Оп. 1-т. Д. 88. Л. 93.
22 См. там же. Л. 71.
23 См. там же. Ф. 2. Оп. 9. Д. 16. Л. 360.
24 См. там же. Л. 430.
25 См. там же. Л. 398.
26 См. там же. Л. 43.
27 См. Приказ ОГПУ от 29 декабря 1931 г. № 799/432 (ЦА ФСБ РФ. Ф. 66.
Оп. 1-т. t Ц. 88. Л. 11 — 16).
28 ЦА ФСБ РФ. Ф. 66. Оп. 1-т. Д. 88. Л. 87.
2э См. там же. Д. 255. Л. 142—143.
30 См. там же. Д. 88. Л. 6.
31 См. там же. Д. 57. Л. 6— боб.
32 См. там же. Л. 2 — 3.
33 См. там же. Л. 4, 5.
34 См. там же. Л. 9.
35 См. там же. Д. 56. Л. 58.
36 См. там же. Л. 62—66.
37 См. там же. 67— 68об.
38 См. там же. Л, 71.
63

39 См.
40 См.
41 См.
42 См.
43 См.
См.
45 См.
46 См.
там же. Л. 73.
там же. Д. 57. Л. 101—102.
там же. Д. 55. Л. 6—боб.
там же. Д. 57. Л. 12—13.
там же. Л. 14.
44
там же. Ф. 3. On. 1. Д. 9. Л. 3.
там же.
там же. Л. 7.
47 там же. Ф. 66. Оп. 1-т. Д. 58. Л. 58—58об, 60.
48 Там же. Д. 55. Л. 60.
49 См.: там же. Л. 59.
50 См.: там же.
51 там же. Д. 56. Л. 27об.
52 См.: там же. Д. 44. Л. 53—53об.
53 См. там же. Д. 57. Л. 108.
54 См.: там же. Л. 110—111.

Археографическое предисловие
Представляемый вниманию читателей третий том документальной серии «Деревня глазами ВЧК—ОГПУ—НКВД» является продолжением серийной научной публикации комплекса информационных документов центрального и местного аппарата ОГПУ—НКВД за 1930—1934 гг. Ра¬ботая над этим томом, составители стремились не только максимально раскрыть различные аспекты заявленной темы, но и показать особеннос¬ти информационной работы как центрального аппарата, так и региональ¬ных органов ОГПУ в этот период. В связи с этим материалы сборника состоят из информационных материалов центрального аппарата ОГПУ, республиканских ГПУ и региональных полномочных представительств ОГПУ (ПП ОГПУ), что позволяет проследить имеющуюся между ними взаимосвязь при сборе и анализе информации.
Материалы книги 1-й третьего тома (1930—1931 гг.) показывают, что в рассматриваемый период «деревенская» тематика изучалась и обраба¬тывалась в центральном аппарате ОГПУ несколькими отделами. Веду¬щим из них в 1930 г. по-прежнему оставался Информационный отдел (ИНФО), слитый в марте 1931 г. с Секретным отделом в единый Сек¬ретно-политический отдел (СПО). Материалы ИНФО и СПО представ¬ляют основной состав сборника. Кроме них в сборник включены доку¬менты ряда других отделов Секретно-политического управления (СОУ): Центральной регистратуры (ОЦР), Транспортного (ТО), Особого (ОО), Контрразведывательного (КРО), а также документы Оперативной группы по раскулачиванию, Главного управления лагерей (ГУЛАГ) и Экономи¬ческого управления (ЭКУ).
В рассматриваемый период начались изменения, как в формах, так и в тематике периодического информирования. В 1930 г. еще сохраня¬лись сводки, справки и докладные записки. В сводках поступающая с мест информация оперативно обобщалась по регионам и в большинстве своем содержала наиболее конкретную характеристику и обстановки, и текущих событий. В справках, а тем более в докладных записках, да¬вался анализ положения как по отдельным, так и по целому ряду реги¬онов, даже по стране в целом. В 1931 г. сводка начинает исчезать как форма информации, основной становится справка. Так, например, если за 1930 г. в сборник включено 32 справки (из них 20 — составлены ИНФО) и 30 сводок, составленных различными отделами центрального аппарата ОГПУ, то в 1931 г. картина меняется — на 45 включенных в сборник справок (из них 29 — соответственно ИНФО/СПО) всего лишь 6 сводок (см. док. № 213, 244, 245, 270, 274, 278).
В связи с тем, что 1930—1931 гг. стали началом «сплошной коллек¬тивизации» и «массового раскулачивания», публикуемые в сборнике ин¬формационные материалы в первую очередь отражают связанные с ними результаты и проблемы. Текущая жизнь деревни отражается, прежде всего, через деятельность колхозов, причем, что вполне объяснимо, ос¬новное внимание органов ОГПУ было заострено на «недочетах» и «пере-
3 — 7419 65

гибах», а также сопротивлении кулачества. В связи с этим часть мате¬риалов этой группы имела типовую формулировку — «недочеты в орга¬низационной работе и классовой борьбе вокруг колхозного строительст¬ва» (см. док. № 4, 5, 6, 8, 27, 40, 44, 47, 89, 158). По-прежнему акту¬альными остаются вопросы посевной (см. док. № 99, 139, 171, 213) и уборочной кампаний и хлебозаготовок (см. док. Л? 131, 138, 159). Про¬должает оставаться актуальной для 1930 и 1931 гг. и тема продовольст¬венных затруднений (см. док. № 116—119), а наряду с ней — убой скота и мясозаготовки (см. док. № 2, 149, 198).
В публикуемых материалах нашли отражение и другие вопросы кол¬хозного строительства, в том числе — «дефекты» в деятельности кол¬хозов и совхозов (см. док. № 217), «засоренность колхозов классово-чуждыми элементами» (см. док. № 200), «недочеты» в работе МТС (см. док. № 197, 267), расселение демобилизованных красноармейцев на Дальнем Востоке и создание там красноармейских колхозов (см. док. № 191, 264), ход кампании по всеобучу (см. док. № 216), настроения деревни (см. док. № 208, 214, 216, 244), «настроения низового партийного и советского аппарата и деревенских коммунистов» (см. док. № 170).
Особую группу среди публикуемых материалов составляют документы о реакции крестьян на проводимые в деревне преобразования, так как информация о выступлениях крестьян, согласно табелю срочных донесе¬ний (см. статью В. Виноградова), относилась к разряду срочной инфор¬мации и поэтому зачастую оформлялась в виде сообщений, прилагаемых к аналитическим справкам или сводкам. Так, например, в сборник включен целый ряд сообщений о выступлениях крестьян, в том числе женщин, в различных регионах страны (см. док. № 3, 46, 67—69, 134, 194, 201, 210, 215, 254, 272).
Наряду с проблемой колхозного строительства в сборнике отражены ход и результаты проводимых в 1930—1931 гг. органами ОГПУ «опера¬ций по кулачеству». Это, прежде всего, операции по выселению кулаче¬ства и размещению его в местах ссылки. Информация по этим вопросам обобщалась в первую очередь в подразделениях центрального аппарата ОГПУ, отвечающих за проведение данных мероприятий — СОУ (см. док. № 9—22, 24, 81) и отделов Центральной регистратуры (см. док. № 9— 22, 24, 162), Транспортного (см. док. № 77—80, 180—181, 265), Особого (см. док. № 90, 174, 184, 190, 203), а также Оперативной группы по раскулачиванию (см. док. № 76, 102—104, 120—123, 128).
Одновременно с проведением «операций» по выселению органами ОГПУ в 1930 г. проводились «операции» по ликвидации антисоветских группировок и формирований, которые на языке того времени обознача¬лись как «контрреволюционный кулацко-белогвардейский и бандитский элемент». Информация по этому направлению оперативной работы орга¬нов ОГПУ представлена в сборнике в сводках и справках СОУ (см. док. № 12, 22, 24, 41, 81, 92). Итоги оперативной работы ОГПУ за первую половину 1930 г. освещены в объемном докладе КРО с соответствующим названием и приложенной к нему справке «о кулацкой к/р активнос¬ти» (см. док. № 100—101). Дополняет доклад КРО справка Главного управления пограничной охраны и войск ОГПУ (ГУПО и ВОГПУ) об участии войск ОГПУ в операциях по кулачеству (см. док. № 130). Пред¬ставляют интерес справка ИНФО о допущенных перегибах при раскула¬чивании, в которой содержится информация о количестве ликвидирован-
66

ных хозяйств и стоимости конфискованного имущества (см. док. № 114) и справка ОЦР о количестве лиц, арестованных органами ОГПУ в связи операцией по кулачеству на 1 октября 1930 г. (см. док. № 162).
В связи с переходом в ведение ОГПУ всех вопросов по организации не только высылки и транспортных перевозок высланных крестьян, а также вопросов по их расселению, хозяйственному устройству и ис¬пользованию труда высланных в 1931 г., происходит соответствующее смещение акцентов в проблематике документов. Наряду с вопросами выселения (см. док. № 219, 235, 236, 241, 245, 250—253, 269—271), в числе которых одним из ведущих становится вопрос «устранения грубых ошибок при выселении» (см. док. № 238, 255—258), на пер¬вый план выходят проблемы, связанные с положением высланных ку¬лаков, в том числе — их размещение, устройство, использование и снабжение (см. док. № 202—207, 210—212, 223—230, 248, 260, 263, 265, 267, 270, 275, 278). Ряд документов посвящен учету побегов спецпереселенцев и борьбе с ними. Основная информация по этим вопро¬сам сосредоточена в справках ГУЛАГа (см. док. № 204—207, 243, 246, 249, 260 и др.) и Особого отдела (см. док. № 203, 212, 245, 252, 253, 268, 269 и др.).
Особое положение среди этой группы занимают документы комиссии АА. Андреева, созданной для руководства работой «по выселению и рас¬селению кулаков» 11 марта 1931 г. Несмотря на то, что эти материалы не относятся к разряду информационно-аналитических, они в силу своей значимости и по месту своего хранения (отложились в фондах ОГПУ) были отобраны для публикации, поскольку они проливают свет на содержание информационных документов, объясняют возникновение в них глубоких противоречий. В сборнике опубликовано пять протоколов комиссии, из которых только один публиковался ранее (см. док. № 221, 222, 232, 233, 262), а также некоторые вспомогательные материалы, ха¬рактеризующие ее деятельность (см. док. № 220, 239, 240). Все публи¬куемые документы комиссии отложились в ЦА ФСБ наряду с большим массивом документов ОГПУ по исполнению решений комиссии, многие из которых также помещены в сборнике (см. док. № 234—236, 243 и др.).
Несомненный научный интерес представляет публикация в сборни¬ке докладных записок руководства ОГПУ в ЦК ВКП(б) на имя Стали¬на (см. док. № 83, 277), а также докладные записки руководителей отде¬лов ОГПУ, направленные соответственно на имя Г.Г. Ягоды, Е.Г. Евдоки¬мова и др.
Вторую самостоятельную группу публикуемых документов составляют материалы республиканских и региональных органов ОГПУ. Они пред¬ставлены в сборнике в большинстве своем формами оперативного инфор¬мирования — сообщениями по прямому проводу, телеграммами и почто-телеграммами, но есть и сводки, справки и доклады ПП ОГПУ. Послед¬ние являются наглядными примерами прямой информации, получаемой в ИНФО ОГПУ с мест (см. док. № 73, 113, 132, 133). В сборник вошли материалы республиканских ГПУ Украины и Белоруссии (см. док. № 42-43, 67-69, 126, 127, 143, 154, 250, 254), Грузии (см. док. № 188), ПП ОЩУ по Казахской АССР (см. док. № 71, 86, 146, 183), по Средней Азии (см. док. № 38, 45, 84, 85, 98, 129, 132, 187). Регио¬нальные органы ОГПУ представлены в сборнике документами ПП ОГПУ
67

по Центрально-Черноземной области (см. док. № 48—49, 87—88, 96, 144, 149, 185), по Средне-Волжскому краю (см. док. № 82, 93, 94, 113, 133, 137, 147, 161, по СКК (см. док. № 140—141, 145, 166, 189), по Сибири, в том числе по Западно-Сибирскому краю (см. док. № 95, 135, 148, 153, 177, 178, 179, 182, 186, 192, 237, 261), по Уралу (см. док. № 72. 115. 125), по Северному краю (см. док. № 124, 193), по Даль¬нему Востоку (см. док. № 175, 157, 176), по Московской области (см. док. № 73, 273).
Местные органы ОПТУ информировали Центр по всем вопросам жизни деревни. Тематика включенных в сборник подобного рода доку¬ментов также разнообразна. Это и политическое состояние регионов, осо¬бенно в связи с хлебозаготовками (см. док. № 38, 86, 146, 183, 185— 187, 192), ход хлебозаготовок (см. док. № 135, 140—141, 143, 145—147, 182), «перегибы» при коллективизации (см. док. № 73, 96, 113), выхо¬ды из колхозов и распад колхозов (см. док. № 85, 94), выступления и недовольства крестьян (см. док. № 48—49, 66—68, 82, 87—89, 93, 115, 125, 189), ход и результаты операций по раскулачиванию, выселению кулачества, а также по ликвидации а/с актива (соответственно, см. док. № 133, 71, 175—181, 187, 45, 84, 98, 132, 153, 154, 188), вопросы «кулацкой ссылки», в том числе проблемы бегства оттуда (см. док. № 126, 127, 175—181, 187), работа судебных троек на местах (см. док. № 43, 95, 129).
Наряду с перечисленными информационными материалами в сборник включена незначительная по объему, но важная для единства воспри¬ятия группа материалов директивных и распорядительных документов руководства ОГПУ, направляемого на места с целью дополнительного ин¬формирования о порядке проведения организационных мероприятий, а также для уточнения требований по сбору необходимой информации. Не¬которые из них в силу своей значимости для данного издания повторно опубликованы (см. док. № 1, 219).
Исключения представляют также представленные в сборнике мате¬риалы комиссии С.А. Бергавинова (см. док. № 105—106), а также ряд писем, в том числе В.Н. Толмачева (см. док. № 97), С.М. Буденного (см. док. № 7) в защиту бывших участников гражданской войны, из редакции газеты «Беднота» (см. док. № 70), родственников заключен¬ных (см. док. № 107—112, 195).
В сборнике публикуются документы двух архивов: Центрального ар¬хива ФСБ РФ (ЦА ФСБ РФ) и Российского государственного архива эко¬номики (РГАЭ), причем материалы последнего являются частью массива документов ГПУ—ОГПУ за 1923—1926, 1930—1932 гг., сохранившегося в бывшем секретном архиве Наркомзема. Эти документы «отраслевой» направленности, присылались для информирования руководства нарко¬мата, а затем, вопреки правилам, не были уничтожены или отосланы назад. В результате сложился совершенно особенный комплекс докумен¬тов, отобранных самим ОГПУ по деревенской тематике.
Все документы публикуются впервые за исключением нескольких, о которых говорилось ранее.
Сборник построен по хронологическому принципу и разделен на два самостоятельных раздела: «1930 год» и «1931 год». Внутри разделов также соблюден хронологический принцип. Однако, в ряде случаев со¬ставителями используется группировка документов в пределах неболь-
68

ших отрезков времени (от нескольких дней до двух месяцев) либо по об¬щности тематики, либо по единству вида и происхождения (см. док. № 9—22, 28—37, 42—43, 48—49, 50—65, 66—68, 74—76, 87—88, 102— 104, 107—109, 116—119, 164—169, 175—179, 185—187, 223—230, 255— 258 и др.). В этих случаях заголовки составляющих единую группу от¬дельных документов содержат лишь порядковый номер документа в сборнике, затем делопроизводственный номер документа (если он есть) и краткое содержание. Часть сводок не имеет точной даты. В этих случаях датировка дается либо по содержанию документа, либо по дополнитель¬ным делопроизводственным пометам и указывается словами «не ранее» «не позднее».
Каждый документ имеет редакционный заголовок, который включает в себя информацию о виде документа, его авторстве, адресате, дате со¬ставления и содержании. Исключение составляют несколько документов за февраль 1931 г. (№ 201, 202, 210, 211), авторство и адресатов кото¬рых установить не удалось. В этих случаях приведены в кавычках соб¬ственные заголовки документов с соответствующим пояснением в приме¬чаниях по тексту. Кроме того, отдельные собственные заголовки доку¬ментов, либо элементы их типовых названий, заключенные в кавычках, сохранялись составителями, чтобы показать особенности фразеологии ин¬формационных материалов того времени.
Грифы «секретно» и «совершенно секретно», имеющиеся у всех пуб¬ликуемых документов, не воспроизводятся. Также опущены пометы и резолюции делопроизводственного характера. Исключения составляют резолюции руководителей ОГПУ. Информация о рассылке информацион¬ных материалов опускается. В ряде случаев адресаты сохранены — при условии, если среди них присутствуют имена политических руководите¬лей, не имеющих отношение к органам ОГПУ. Это прежде всего имена И.В. Сталина, В.М. Молотова, Л.М. Кагановича. Адресаты сохранены также в документах оперативного информирования, которые присыла¬лись ПП ОГПУ по прямому проводу, чтобы показать, кому в первую очередь внутри ОГПУ адресовывалась та или иная информация.
Часть представленных в сборнике документов опубликована в извле¬чении, о чем свидетельствуют отточия. Информация, не относящаяся к теме сборника, опускается без оговорок, при необходимости в примеча¬ниях даются сведения о ее содержании. Из-за ограничения объема изда¬ния пришлось отказаться от публикации некоторых приложений к ито¬говым документам (справки об отдельных событиях, листовки, воззва¬ния, программные документы оппозиционных группировок и др.); такие случаи оговорены в примечаниях под строкой. Выделенные в тексте до¬кументов части текста, предложения или отдельные слова (подчеркива¬ния, большой регистр, разрядка) при публикации документов даются курсивом без оговорок. Подготовка сборника осуществлялась в соответ¬ствии с «Правилами издания исторических документов» (М., 1990) и с учетом особенностей археографического оформления, принятого при под¬готовке 1-го и 2-го томов.
Сборник снабжен научно-справочным аппаратом. Он включает в себя вводные статьи, археографическое предисловие, примечания по тексту и содержанию публикуемых документов, перечень публикуемых в сборни¬ке документов. Список сокращений, именной указатель, биографические
69

комментарии на упоминаемые в тексте фамилии и географический ука¬затель будут даны во 2-й книге 3-го тома.
Составители выражают глубокую благодарность за участие в написа¬нии примечаний/С.А. Красильникову (Новосибирск), Г.Ф. Матвееву (Мос¬ква) и А.Г. Морозову (Черкассы).
Н. Тархова, Т. Сорокина